Самозванец Стамп - Страница 41


К оглавлению

41

Карен бросается к поляриметру, она сделает анализ сама, своими глазами увидит победу или… очередное поражение. Нет, сомнений нет! Рон не ошибся. В ампуле № А-17001 находится кровь с необходимым стереоизомером. Донор № А-17001 сможет принять на себя часть тяжелой ноши, которую она несла в горьком одиночестве. Конечно, если донор захочет это сделать. Впрочем, и это уже не так важно. Если они нашли стереоизомер хотя бы один раз, значит, они найдут его еще десять или двадцать раз. Находка - не чудо, самые чудесные находки подчиняются законам математической статистики… Как легко и приятно так трезво рассуждать, когда волнения и страх уже позади…

По дороге домой Карен встретила Лэквуда. Каштановая аллея сочилась сыростью после недавно прошедшего ливня. Фрэнк стоял посредине дорожки, и похоже было на то, что он находился здесь и во время дождя. Его светло-зеленый плащ потемнел от влаги, брюки облепили колени, мокрая одежда сковала тело. Фрэнк стоял неподвижно, как бессмысленная принадлежность каштановой аллеи. Карен, погруженная в свои думы, почти наткнулась на него, и только тогда они увидели друг друга.

- Как дела, Карен? - глухо спросил Фрэнк, и слова прозвучали не вопросом, а набором безжизненных звуков.

- Отлично, дорогой. Мы давно не виделись, но я не виню тебя. Вероятно, виновата сама. Теперь все пойдет по-другому.

- Я видел Рона, - перебил ее Фрэнк. Он все еще прислушивался только к своим мыслям.

- Значит, Рон уже все рассказал? Почему же ты так угрюм, Фрэнк? Разве тебя не радует наша находка? Сейчас я очень слаба, но теперь все позади. Витамины, небольшой отдых, силы восстановятся. Все отлично!

- Еще до встречи с Роном я знал, что вы найдете стереоизомер. Именно сегодня найдете. Ампула №А-17001? Не так ли?

- Тебе сказал Рон?

- Пойми, я знал этот номер еще вчера. Нет, позавчера. Позавчера вечером я узнал номер ампулы.

- Объясни, Фрэнк.

- Ты была счастлива сегодня?

- Да.

- Целый день счастья. Это все, что я мог тебе подарить.

- Мне всегда было хорошо с тобой.

- Знаю. Именно поэтому я подумал, что лучше будет, если ты узнаешь все от меня.

- Я слишком устала, Фрэнк. Не могу разгадывать твои загадки.

- Ты не знаешь, чья кровь была в ампуле.

- Донора из Национального центра переливания крови.

- Твоей дочери… Не смотри на меня так, Карен!.. Они все равно сказали бы…

Дочь… Она скрывала от Фрэнка, что у нее дочь, Внебрачный ребенок. Фрэнк докопался до ее тайны. Зачем? Ревность или глупость? Она сама открылась бы ему. Не в том сейчас дело. О каких пустяках она думает… В ампуле - кровь дочери… Где взять силы перед новым испытанием?

- Ты хочешь, чтобы я заплакала? Негодяй!

Дорого ей стоили эти хладнокровные и грубые слова.

Но они достигли цели.

Фрэнк отпрянул от нее, затем упал на колени и нелепо задвигал руками, словно искал что-то на гравии дорожки.

- Убей меня, Карен!..

В мокром зеленом плаще, ползающий у ее ног, Лэквуд показался Карен похожим на ящерицу… «Ящерица, ящерица, высунь свой хвост, я смажу его патокой, туча прилипнет к хвосту, дождь перестанет…» Наивное детское заклинание. Сколько раз она повторяла его радостной скороговоркой, прыгая на одной ноге по лужам, подставляя лицо под серебристые нити летнего ливня. Далекое, какое далекое детство! А сейчас прыгает под дождем ее малышка… «Ящерица, ящерица, высунь свой хвост…»

- Зачем тебе моя дочь?!

Карен показалось, что она выкрикнула эти слова так громко, как только могла, но на самом деле легкий шорох капель, осыпающихся с листьев каштана, почти заглушил ее шепот.

Фрэнк закрыл лицо руками.

- Я ревновал.

Жалкое оправдание. Ревнивый глупец? Нет, трусливый предатель. Если бы предательством можно было топить, уголь предлагали бы даром…

- Ты трус!


- Пойми, Карен. Ты ничего не знаешь, ничего не видишь, ты, как слепая, уткнулась в свои приборы…

Что он бормочет? Предал и оправдывается. Узнал о ее ребенке и, подавленный хроническим страхом перед шефом, проговорился. Кому-то из них пришла в голову чудовищная мысль: отправить в лабораторию «Д» кровь дочери.

- Я не спрашиваю, где моя дочь. Все равно не ответишь, ты опутан страхом. Но я иду к своему адвокату, мы поднимем на ноги всю полицию…

- Карен! Ты ничего не добьешься! Я же говорю тебе - ты слепая! Здесь слишком крупная игра, слишком все серьезно. О боже! Почему именно я должен говорить это? В Пайн-Блиффе делают газ «щекотун». Так его назвали газетчики, неужели ты не знаешь? И его делают здесь. В башне, которой управляет Могучий Младенец.

Ящерица… Она наступит на него ногой! Нет, он отбросит хвост и выскользнет из-под ноги. Какая-то жаркая волна заливает ее, подступает к самому сердцу, руки бессильно опускаются, сердце обрывается и падает, падает…

6

По небу скользит зеленое облако. Теплый ветер гонит его вниз на землю, отрывает от него огромные пушистые клочья, и клочья превращаются в деревья. Пухлое облачко зелени на тонкой коричневой ножке. Это деревце, они только что посадили. Они - Карен и дочь. На ферме дяди Норриса, где ее ребенок нашел приют шесть лет назад. Из маленькой лейки, что держит ребенок, серебристым пауком выбрызгиваются струйки, ослепительная радуга играет в брызгах. Яркие лучи впиваются в глаза, хотя глаза закрыты и она ничего не видит. Когда жалящий свет становится невыносимым, Карен открывает глаза. Она лежит почти на полу в круглой комнате. Голубые стены смыкаются колодцем вокруг широкой и очень низкой кровати. Такие комнаты и кровати она уже видела в отделе медицинского обслуживания Пайн-Блиффа. В комнате нет окон, но ярко горит лампа. Почти прожектор. Бьет в глаза. Карен отворачивается, и тут же где-то за стеной звенит звонок. Пайн-Блифф через край набит автоматикой. Автоматикой, цепкой, как сторожевая собака, и быстрой, как укус змеи. Сейчас автоматы отозвались на поворот головы. Теперь войдут люди. Фрэнк, или Грабли, или просто сестра.

41